Неточные совпадения
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанною
щекою; за нею в перспективе показывается несколько других.
А по́ лугу,
Что гол, как у подьячего
Щека, вчера побритая,
Стоят «князья Волконские»
И детки их, что ранее
Родятся, чем отцы.
Не глянул, как ни пробовал,
Какие рожи страшные
Ни корчил мужичок:
— Свернула мне медведица
Маненичко скулу! —
«А ты с другой померяйся,
Подставь ей
щеку правую —
Поправит…» — Посмеялися,
Однако поднесли.
Как с игры да с беганья
щекиразгораются,
Так с хорошей песенки духом
поднимаются
Бедные, забитые…» Прочитав
торжественно
Брату песню новую (брат сказал:
«Божественно!»),
Гриша спать попробовал.
Очи-то ясные, // Щеки-то красные, // Пухлые руки как сахар белы, // Да на ногах — кандалы!
— Точно ли ты в бога не веришь? — подскочил он к Линкину и, по важности обвинения, не выждав ответа, слегка ударил его, в виде задатка, по
щеке.
Голова у этого другого градоначальника была совершенно новая и притом покрытая лаком. Некоторым прозорливым гражданам показалось странным, что большое родимое пятно, бывшее несколько дней тому назад на правой
щеке градоначальника, теперь очутилось на левой.
В это время к толпе подъехала на белом коне девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую в плен беспутную Клемантинку. Штокфиш была полная белокурая немка, с высокою грудью, с румяными
щеками и с пухлыми, словно вишни, губами. Толпа заволновалась.
«И ударившему в правую
щеку подставь левую, и снявшему кафтан отдай рубашку», подумал Алексей Александрович.
Щеки рдели румянцем, глаза блестели, маленькие белые руки, высовываясь из манжет кофты, играли, перевивая его, углом одеяла.
Графиня Лидия Ивановна пошла на половину Сережи и там, обливая слезами
щеки испуганного мальчика, сказала ему, что отец его святой и что мать его умерла.
Анна жадно оглядывала его; она видела, как он вырос и переменился в ее отсутствие. Она узнавала и не узнавала его голые, такие большие теперь ноги, выпроставшиеся из одеяла, узнавала эти похуделые
щеки, эти обрезанные, короткие завитки волос на затылке, в который она так часто целовала его. Она ощупывала всё это и не могла ничего говорить; слезы душили ее.
— Да, разумеется, — сказал Константин, вглядываясь в румянец, выступивший под выдающимися костями
щек брата.
Какое же может быть излишество в следовании учению, в котором велено подставить другую
щёку, когда ударят по одной, и отдать рубашку, когда снимают кафтан?
— Да он и не знает, — сказала она, и вдруг яркая краска стала выступать на ее лицо;
щеки, лоб, шея ее покраснели, и слезы стыда выступили ей на глаза. — Да и не будем говорить об нем.
— Минуты увлеченья… — выговорил он и хотел продолжать, но при этом слове, будто от физической боли, опять поджались ее губы и опять запрыгал мускул
щеки на правой стороне лица.
Это было и пройдет», говорила она, чувствуя, что слезы радости возвращения к жизни текли по ее
щекам.
Она быстрым взглядом оглядела с головы до ног его сияющую свежестью и здоровьем фигуру. «Да, он счастлив и доволен! — подумала она, — а я?… И эта доброта противная, за которую все так любят его и хвалят; я ненавижу эту его доброту», подумала она. Рот ее сжался, мускул
щеки затрясся на правой стороне бледного, нервного лица.
И она не могла не ответить улыбкой — не словам, а влюбленным глазам его. Она взяла его руку и гладила ею себя по похолодевшим
щекам и обстриженным волосам.
Она, не выпуская руки его, вошла в гостиную. Княгиня, увидав их, задышала часто и тотчас же заплакала и тотчас же засмеялась и таким энергическим шагом, какого не ждал Левин, подбежала к ним и, обняв голову Левину, поцеловала его и обмочила его
щеки слезами.
Я хочу подставить другую
щеку, я хочу отдать рубаху, когда у меня берут кафтан, и молю Бога только о том, чтоб он не отнял у меня счастье прощения!
Лысый, свежий старик, с широкою рыжею бородой, седою у
щек, отворил ворота, прижавшись к верее, чтобы пропустить тройку.
На другой день по своем приезде князь в своем длинном пальто, со своими русскими морщинами и одутловатыми
щеками, подпертыми крахмаленными воротничками, в самом веселом расположении духа пошел с дочерью на воды.
Старый князь после отъезда доктора тоже вышел из своего кабинета и, подставив свою
щеку Долли и поговорив с ней, обратился к жене...
На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали в свете, — в обычайный час, то есть в 8 часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване. Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и прижался к ней
щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.
Корд для торжества скачек оделся в свой парадный костюм, черный застегнутый сюртук, туго-накрахмаленные воротнички, подпиравшие ему
щеки, и в круглую, черную шляпу и ботфорты.
— Что, не ждал? — сказал Степан Аркадьич, вылезая из саней, с комком грязи на переносице, на
щеке и брови, но сияющий весельем и здоровьем. — Приехал тебя видеть — раз, — сказал он, обнимая и целуя его, — на тяге постоять — два, и лес в Ергушове продать — три.
Князь вернулся похудевший, с обвислыми мешками кожи на
щеках, но в самом веселом расположении духа.
Она провела разрезным ножом по стеклу, потом приложила его гладкую и холодную поверхность к
щеке и чуть вслух не засмеялась от радости, вдруг беспричинно овладевшей ею.
— Тебе бы так мучительно было одному, — сказала она и, подняв высоко руки, которые закрывали ее покрасневшие от удовольствия
щеки, свернула на затылке косы и зашпилила их. — Нет, — продолжала она, — она не знала… Я, к счастию, научилась многому в Содене.
— Ах, зачем я не умерла, лучше бы было! — сказала она, и без рыданий слезы потекли по обеим
щекам; но она старалась улыбаться, чтобы не огорчить его.
Тяжелый запах заменился запахом уксуса с духами, который, выставив губы и раздув румяные
щеки, Кити прыскала в трубочку.
Ревность его в эти несколько минут, особенно по тому румянцу, который покрыл ее
щеки, когда она говорила с Весловским, уже далеко ушла. Теперь, слушая ее слова, он их понимал уже по-своему. Как ни странно было ему потом вспоминать об этом, теперь ему казалось ясно, что если она спрашивает его, едет ли он на охоту, то это интересует ее только потому, чтобы знать, доставит ли он это удовольствие Васеньке Весловскому, в которого она, по его понятиям, уже была влюблена.
— Ну, ты так думаешь,—и оставь! — отвечал Левин, чувствуя, что мускул левой
щеки его неудержимо прыгает.
Всё в ее лице: определенность ямочек
щек и подбородка, склад губ, улыбка, которая как бы летала вокруг лица, блеск глаз, грация и быстрота движений, полнота звуков голоса, даже манера, с которою она сердито-ласково ответила Весловскому, спрашивавшему у нее позволения сесть на ее коба, чтобы выучить его галопу с правой ноги, — всё было особенно привлекательно; и, казалось, она сама знала это и радовалась этому.
— Во-первых, княгиня — женщина сорока пяти лет, — отвечал Вернер, — у нее прекрасный желудок, но кровь испорчена; на
щеках красные пятна.
Как она переменилась в этот день! бледные
щеки впали, глаза сделались большие, губы горели.
«Это значит, — отвечала она, сажая меня на скамью и обвив мой стан руками, — это значит, что я тебя люблю…» И
щека ее прижалась к моей, и я почувствовал на лице моем ее пламенное дыхание.
Капитан мигнул Грушницкому, и этот, думая, что я трушу, принял гордый вид, хотя до сей минуты тусклая бледность покрывала его
щеки. С тех пор как мы приехали, он в первый раз поднял на меня глаза; но во взгляде его было какое-то беспокойство, изобличавшее внутреннюю борьбу.
Мало ли женщин с родинками на
щеках?
Ей стало лучше; она хотела освободиться от моей руки, но я еще крепче обвил ее нежный, мягкий стан; моя
щека почти касалась ее
щеки; от нее веяло пламенем.
Она выдернула свою руку из моей, и
щеки ее запылали.
Григорий Александрович наряжал ее, как куколку, холил и лелеял; и она у нас так похорошела, что чудо; с лица и с рук сошел загар, румянец разыгрался на
щеках…
— Напротив; был один адъютант, один натянутый гвардеец и какая-то дама из новоприезжих, родственница княгини по мужу, очень хорошенькая, но очень, кажется, больная… Не встретили ль вы ее у колодца? — она среднего роста, блондинка, с правильными чертами, цвет лица чахоточный, а на правой
щеке черная родинка: ее лицо меня поразило своей выразительностию.
Ее свежее дыхание касалось моего лица; иногда локон, отделившийся в вихре вальса от своих товарищей, скользил по горящей
щеке моей…
На ее
щеках показался болезненный румянец.
В эту минуту я встретил ее глаза: в них бегали слезы; рука ее, опираясь на мою, дрожала;
щеки пылали; ей было жаль меня! Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, — впустило свои когти в ее неопытное сердце. Во все время прогулки она была рассеянна, ни с кем не кокетничала, — а это великий признак!
Я думал о той молодой женщине с родинкой на
щеке, про которую говорил мне доктор…
Щеки этого арбуза, то есть дверцы, носившие следы желтой краски, затворялись очень плохо по причине плохого состояния ручек и замков, кое-как связанных веревками.
Не раз давно уже он говорил со вздохом: «Вот бы куда перебраться: и граница близко, и просвещенные люди, а какими тонкими голландскими рубашками можно обзавестись!» Надобно прибавить, что при этом он подумывал еще об особенном сорте французского мыла, сообщавшего необыкновенную белизну коже и свежесть
щекам; как оно называлось, бог ведает, но, по его предположениям, непременно находилось на границе.